Александр Акулов

СТРУННЫЙ СЛУЧАЙ

Белый шум пропал. Возник розовый плеск. Обитатели Арфы мгновенно потеряли источники бытийства. Ученые лежи застучали пиморами по жиропам. В лежиных булавкокках не укладывалась мысль о том, что белый шум исчезнет.

Некий седауплис решил приспосабливаться. С чего начать, он не знал и поэтому сделал очень неприличную вещь, а именно: грэ... хэ... брэ... Об остальном умолчим, дабы никого не развращать и не извиняться за выражения.

Конечно, из-за таких деяний скафандр седауплиса прорвался, а молекула существования упорхнула. Надо понять удивление седауплиса, когда оказалось: можно жить без скафандра и существования и передвигаться с помощью голых пимор по струнукам и синаузукам.

— Задохнется идеобормот, изувечится, — злопыхали лежи, — испустит сияну в однотерцие.

Лежам поддакивали строестои, ходиманты и седауплисы. Умиранды молчали. Помчальники не могли остановиться и разобраться в происшествии.

И все же аномального седауплиса обоняли с изумлением и любопытством. На многих нашла строестоевость. Только несколько седауплисов сотворили — не скажем что — и стали кромсать скафандры. Вместе с кусками оболочек отрывались пиморы, ранились жиропы, но успех седауплисов был грандиозен. Их действиями заразились помчальники и вызвали реакную цепнацию.

Здесь в обоводах понеслась дурабанда:

— Немедленно прекратить грэхэбрэние! — сквозьструнно вспыхнул Главный верхораж. — Попытка жить на одной арфе с розовым плеском есть измена папизне! Разом положим жиропы за плавное прошлое! Да не ступят наши пиморы на жучные нам струнуки и синаузуки!

Верхораж пронзительно свистнул и отдал сияну вакууму.

Грэхэбрэнувшие помчальники и седауплисы с иронией в тычинах наблюдали блендец верхоража. Их испорченная сияна совсем отвернулась от запонов претупений и препонов стыдомления.

— Без препонов стыдомлений мы достигнем раступений! — пели они.

И нагие пошли вперед под бледно-прозрачным зламенем, забивая зарницы зуда в проплешины плюгавой памяти.

Плеск всклекотал. Ширнул в ничто. Тишиной бабахнул. В шушмаре зашевелились червями бесшабаши. Кло — ко — то! Ти — ре — но — мо!

И куда-то исчезли седауплисы, далеко умчались помчальники, перевелись лежи. Остались пшикхоллы, строестои и умиранды.

Пшикхоллы продавали люфтшпендих и колофрондили.

Строестои — строестояли.

А умиранды смердили и смердели.

Таков был самый шикарный та-акт пре-людии.

1982 г