Александр Акулов

 

 

ПРЕДДВЕРИЯ

 

ФИЛОСОФИИ

 

 

Вариант второй

(сорок пунктов)

 

 

 УДК 111+130.3

  ББК 87

  

 © Александр Акулов.  Преддверия философии. 2004.

 

 

     Введения в философию, вообще говоря, не являются самой философией. Они вынуждены и приводятся в связи с отсутствием у многих  необходимых для философствования сосредоточений. Каждое из введений представляет собой своего рода ступень, трамплин для оборачивания сознания к собственно философии, превращения философии в функцию сознания. К сожалению, все  эти ступени разрозненны и не образуют одной лестницы. 

     Я встречал немало людей, которые тот или иной этап давно прошли, а иногда таких, которым многое и так ясно, причем на самом деле. Тем не менее, большинство так называемых интеллигентов об этих ступенях-этапах ничего не ведают.

     Иногда люди, совершенно далекие от философии, над предлагаемыми ниже проблемами много раз задумывались, решили для себя так или иначе многие из этих проблем, либо склонились к агностицизму и (либо) скептицизму, а есть профессора философии, которые механически сдали необходимые экзамены, прошли нужные курсы, защитили диссертации, сосредоточились на ныне модных или престижных вопросах, но до введений в философию лично для себя так и не дошли. В этом нет ничего удивительного: ведь преподаватель философии – это еще не философ. В принципе можно вообразить пусть не выдающегося, но относительно  хорошего преподавателя рисования или живописи, который сам рисовать или писать маслом не умеет по какой-то сторонней, скажем, чисто физиологической причине или инвалидности. 

   

     Рассматриваемые ниже схемы, условия, ситуации, конечно, важны и в качестве объектов медитаций: медитация может усилить внимание и сосредоточенность, изменить направление мыслей. Но обычной медитации мало. Требуемую нам активную интеллектуальную медитацию назовем логацией. Почти любая логация требует времени, самомышления. Далеко не все могут постичь ее суть при первом же обращении к ней.

    Я решил не систематизировать логации по группам. Они даны в той последовательности, в какой пришли мне  в голову при написании "Преддверий". Возможно, такой порядок даст разнообразие и спасет читающего от излишнего утомления.

    При написании "Преддверий" я сознательно не заглядывал в ранее написанные мной книги, а также в произведения других авторов. Вследствие этого немало ценного было потеряно. Однако цель настоящей работы – облегчить читающему дальнейшее проникновение в философию. А мое заглядывание во вспомогательные тексты  сделало бы "Преддверия" слишком громоздкими, затруднительными для чтения.

 

     Правильнее было бы назвать большинство из приводимых введений ДОВЕДЕНИЯМИ ДО ФИЛОСОФИИ. Сами они в основной массе внефилософски, они – всего только беллетристика, именно преддверия к собственно философии.

 

  1. Предметы находятся не там, где они видятся

 

    Почти все знают устройство фотоаппарата и человеческого глаза. Так, уменьшенное перевернутое изображение видимого предмета находится на сетчатке глаза человека. Мозаика электрических потенциалов, иногда напоминающая видимый глазом предмет, есть в мозгу. Тем самым, с точки зрения обычной науки, человек имеет контакт только с двумерными изображениями на слегка вогнутой поверхности. Его так называемое трехмерное виденье – призрачно.

     Представьте двумерное изображение объекта на сетчатке глаза или в мозгу, сравните его с тем, что видите. Вот объект для размышлений тем, кто раньше над этим задумывался недостаточно.

 

     Видимый мир вокруг вас  – фантомен. Это нормальная иллюзия, мнимое изображение.  Естественно, размышлять на тему, что представляет собой окружающий мир "на самом деле" пока еще рано. Изобретение Джотто (способ изображения перспективы на плоскости) легло на заранее подготовленную почву. Подделку объемности, какую нам дает художник, многие миллионы лет уже делало зрение живых существ.    

 

   2. Трава не зелена

 

     Всякий физик знает, что видимые человеком цвета, соответствуют различным длинам волн света, различной частоте колебаний световых волн. Сама длина волны света или частота их колебаний никакого цвета не имеет. Цвет – свойство не предмета, а зрения. Он – своего рода знак.

 

    Теперь забудем о физике. Разные живые существа видят одни и те же предметы в разных цветах. Тесты и другие исследования показывают, что коровы видят красные для человека предметы – синими. А для лягушек наиболее зеленый цвет – это тот, который человеку кажется красным. Были даже поставлены эксперименты, в которых самцы лягушек в брачный период с большей охотой спаривались с красными мыльницами, а не со своими самками.

    Вспомним, что многие хищные животные имеют только черно-белое зрение, как, например, собаки.

    Вспомним, что среди нас живут дальтоники, которые воспринимают цвета иначе, чем обычные люди. Кто-то заявит, что судить по дальтоникам нельзя, поскольку де у дальтоников  ненормальное зрение. Тем самым он себя выдаст. Выходит опять, что зрение и определяет цвет предметов в соответствии со своим устройством.

        

  3.  Иллюзия – всё то, что нам дано.

Время на самом деле не является временем.

Оно – маска иного.

 

   Можно сделать и массу других не менее интересных заявлений при внимательном рассмотрении следующих довольно известных данных.

   

    При электрическом раздражении височных долей коры головного мозга полностью восстанавливаются прежние, в том числе очень отдаленные во времени восприятия, то есть восстанавливается вся бывшая в некоторый момент обстановка, а сам человек видит себя таким, каким он был в той обстановке, и в течение определенного периода начинает заново отсчитывать время от того момента, в котором оказался. Внешне (то есть для внешних наблюдателей) человек и будет пытаться себя вести так, как он вел себя в восстановленной обстановке, иногда довольно карикатурно. Сам же изнутри себя самого он будет полностью погружен в восстановленный кусок своего прошлого, будет проходить его заново.

 

    Этот пассаж, прежде всего, говорит нам, что нельзя обманываться всем тем, что мы видим и чувствуем. Он говорит и о многом другом, о чем следует подумать.

  

   4. О наивных классификациях и  наивном реализме.

 

    Мыслителей было принято делить на материалистов и спиритуалистов. Материалисты де главным и первичным считают материю, а спиритуалисты – дух.

 

    Спиритуалисты на поверку оказываются материалистами. Для того чтобы быть материалистом уже достаточно признать существование материи. А большинство спиритуалистов ее существование признают. А далее они оставляют нам одни декларации. "Где же вы видите материю?" – можно спросить у спиритуалистов. Увы, они покажут на нее руками. А ведь всё, что дано человеку, это психические образы, но не материя.

    Материалисты бывают двух родов. Одни, как и спиритуалисты, будут показывать руками, то есть они будут указывать на свою же психику, а не на материю. Другие материалисты откажутся от такой наивности, прибегнут к абстракции, и одну из абстракций или идей они назовут материей, то есть они отождествят материю и идею и тем самым проявят себя идеалистами, то есть почти теми же спиритуалистами.

 

 

 

 

   5. Абсурдность предметов, которые мы видим вокруг себя

 

   "Тела-предметы" никак не могут быть сплошными, а мы их видим сплошными. Мы не видим атомов и молекул, а раз мы не видим атомов и молекул, значит, мы не видим, собственно физическую реальность. Перед нами одни муляжи, подделки.

 

   6. А может ли быть физическая реальность?

 

    Считают, что элементарные частицы объединяются в атом благодаря движениям мезонов. Предположим, что это действительно так. В некоторые малые промежутки времени мезоны еще не завершили свои орбиты, а значит, не объединили разрозненные частицы в один атом. Атомов в этот промежуток времени нет, а значит, и нет макрообъектов.

    Пусть, элементарные частицы объединяются в атом не благодаря мезонам, а вследствие иной причины. Но для действия этой причины понадобится определенный промежуток времени, а  поэтому в меньший промежуток времени атомы существовать не будут.

 

   7. Парадокс уровней

 

    Рассуждение А. Реальный мир – это мир, а не микромир или гигамир. Это все вместе. Если мы отказываемся от одного – другое как бы заламывается, лишается основания снизу или сверху.

 

    Рассуждение Б. Все вместе быть не может. Микромир не вкладывается в гигамир. Либо одно, либо другое оказывается ложным.  (В частности оттого, что макроструктура – это бельмо памяти, в меньшие промежутки времени она исчезает – см. предыдущий пункт.)

 

    Рассуждение В. Аналогичные противоречия возникли бы, рассматривай мы не два, а большее количество уровней.   

 

   8. Вентилятор

 

    Видимая нами размытая масса, образуемая вращающимися лопастями вентилятора – это наглядная пародия на все видимые нами предметы. Все видимое будто бы образовано движением...

 

    Макромир, который нам дан, – это будто бы следствие нашего несовершенства, он ложен. Однако микромир и гигамир также являются ложью, ибо они фактически представляют собой  не что иное, как все тот же макромир только условно перетасованный, видоизмененный. "Миры" сознание строит чаще всего по образцу наглядного мира.  

 

  9. Визир

 

   Как отличить среду зрительных представлений от сред интеллектуальных представлений? Среда зрительных представлений существует перед нами, она накладывается на среду обычных зрительных образов, то есть на ту среду, какую мы видим глазами.

    Однако во многих случаях все-таки возникает путаница между зрительными и чисто интеллектуальными представлениями. Чтобы этого избежать, нужно изготовить в представлении крестообразный визир и двигать его как по видимым, так и по воображаемым предметам. Сам этот визир зрителен, а не умствен. Соответственно он может совмещаться с видимыми или представляемыми предметами.

    Для совершенствования способностей к интроспекции необходимы различные упражнения с таким визиром. Это, например, попытки постановки визира на близкие и удаленные предметы (в том числе предметы у горизонта), а также внутрь предметов, на поверхность своего "тела", внутрь "тела".

     Знаки неверного подхода к интроспекции: вы смогли вдруг поставить визир внутрь массивных непрозрачных предметов или внутрь своего "тела", например, внутрь головы. 

 

   10.  Озарения.

 

     Сложнее всего описывать интеллектуальные озарения. Проще – те озарения, которые вызваны пейзажами, ландшафтами, искусством. Главное в озарениях не предмет, которым они вызваны, но они сами.

    Наиболее известно описание озарения, данное в рассказе Глеба Успенского "Выпрямила". Некоторое общее представление о них можно получить в исповедальных сообщениях Августина, Паскаля, Льва Толстого. Существует бытовые озарения, именуемые словами "оргазм" и "предчувствие оргазма".

    Далеко не все озарения подталкивают мыслительное производство в новую сторону, но многие из них способны на это. Часто озарения истолковываются тем, кто их испытывал, ошибочно. Так, мыслительные выводы сделанные Августином, Паскалем, Толстым были неверны. Этих людей сковала инерция, привычка мыслить по заведомо данному обществом шаблону.

    Ощущение кажимости присутствия высшей силы, вовсе не означает присутствия высшей силы. Поворот событий к лучшему или худшему вовсе не означает эффективности каких-то ритуальных действий или поступков. Однако между тем всё это нечто означает. Что именно означает приблизившееся к нам необычное – еще нужно изучать.

 

     И все-таки нас больше интересуют такие особые восприятия, которые могут быть сравнительно воспроизводимыми, которые могут быть свойственны не только одному человеку, но и достаточно большой группе людей (пусть и не всему человечеству).

     Характер особых ощущений зависит от психологического типа личности, а, вернее, типа восприятия. Условно можно выделить несколько планов восприятия. На первых планах человеку даются отдельные непосредственные вещи, на следующих – отношения между вещами, мысли, эмоции, на третьих – менее связанные с вещами мысли и более тонкие эмоции. На четвертых – такие мысли и чувства, какие невозможно описать словами и т.д. Мы дали только общую схему, без особых уточнений. Важно то, что для различных типов человеческого восприятия характерны преимущественные сосредоточения на разных планах восприятия. А у отдельных типов людей некоторых дальних или каких-то средних планов восприятия нет вообще: они либо выпали, либо еще не образовались.

     Само явление многих нетривиальных восприятий или сосредоточенность на них, или их адекватное истолкование для некоторых психотипов невозможны. Только резкие изменения сознания (появление так называемого "измененного сознания") дает здесь какое-то подобие общего знаменателя.

     Лев Толстой слишком поздно стал задумываться над мировоззренческими проблемами. В молодости он был великим конформистом, яростным апологетом привычек светского общества. Их условности он не понимал. Стремление к подражанию, к поиску объектов подражания у него сохранилось и в позднем возрасте. Размышления о смысле жизни, самостоятельное мышление давались ему с великим трудом, хотя чрезвычайно требовались. Испытывая огромную потребность мыслить, имея порыв к тонкой мыслительной области, именно в ней он испытывал кризис, ибо его сосредоточения были только на ближних планах мышления. Неповоротливые мысли Толстого о дальних планах сознания можно уподобить кирпичам.

     Блез Паскаль имел дефекты в ближних эмоциональных планах, а особенно в волевых планах, зато ему легко давались дальние планы мысли и чувств. Мысли Паскаля можно уподобить пуху, который легко взлетает и уносится. Его мысли о высших материях были неуправляемы, спонтанны. Поэтому он не мог как-то критически отнестись к своим озарениям.

    Приведем примеры людей, которые могли более или менее преодолевать недостатки своего восприятия. Наиболее легкий случай – это Достоевский. От природы он, подобно Диккенсу, обладал очень вязким эпилептоидным мышлением, для него была характерна "умственная жвачка". Однако в отличие от Диккенса Достоевский был не только эпилептоидом, но и эпилептиком. Поэтому время от времени он находился в состоянии "ауры" (здесь этот термин прямым образом относится вначале к области психиатрии и лишь потом к чему-то иному). Во время этого состояния он испытывал не только мистические ощущения. К нему, как ни странно, приходили в этот момент и типично шизофреноидные идеи, компенсирующие текстуальную жвачку, украшающие ее определенными художественными центрами. И наоборот, шизофреноиды Фрейд и Андерсен, сосредоточенные на дальних планах сознания, невольно возвращались к средним планам благодаря  массивности и накалу своих интеллектуальных и художественных построений.    

 

    Что дают необычные чувства? Считают, что они сопровождают вдохновение. Мы утверждаем, что сами они гораздо важнее вдохновения. Если обычные человеческие ощущения частны, дифференцированы, структурны, то особые ощущения-чувства общи, почти бесструктурны, тоничны, интегративны. Если структурные ощущения несут информацию, то бесструктурные – феномен ей прямо противоположный, всякую информацию отменяющий. Они как бы глубинная данность – антиинформация. Целая область бесструктурных ощущений делится на положительные и отрицательные (оказываются реактивными). Если обычные ощущения дают смысл-значение, то бесструктурные – сверхсмысл. Сверхсмысл либо отменяет целый пласт смыслов, либо оказывается дорогой к новому их пласту. Кроме того, существует третья область бесструктурных ощущений – волевых ощущений. Если в структурных ощущениях волевое начало только слабо разлито, почти незаметно, то в собственно бесструктурных ощущениях этой группы оно дается в виде концентрированного импульса. Бесструктурные ощущения могут быть либо смешанными, универсальными, либо четко определенными по области и являться либо реактивными (например, эмоции), либо смысловыми, либо волевыми. Субъекта-психонавта можно сравнить с космонавтом. Структурные ощущения – для него рядовые приборы, дающие косвенный взгляд на мир, а бесструктурные – оказываются прямыми иллюминаторами. Эти иллюминаторы могут быть как рядовыми (например, обычные эмоции), так и особыми, надмирными.

 

 

 

       11. Герда и Кай

 

     Кроме деления по психологическим типам восприятия есть деление более фундаментальное. Частично в нем суммируются, подытоживаются данные по психотипам.  В этом делении есть человек типа "Герды" и человек типа "Кая". У Герды внутренний мир более резко делится на "сознательное" и "неосознанное". Человек типа "Герда" может лгать себе и другим, но ложь им воспринимается как правда; он может совершить так называемый неблаговидный поступок благодаря избирательным провалам в памяти. Кай – мутация, это новая генерация людей. Совершая неблаговидный поступок, он осознает его неблаговидность, прекрасно обходится без защитного забвения. Очевидно, некоторые герои Достоевского – это неудачный проект, малопригодные к реализации, полному воплощению, короткоживущие промежуточные частицы на пути к превращению в Каев. Суть заключается не в том, чтобы совершать нечто негативное, но в том, чтобы не прятать при каждом сомнительном случае голову в песок, избегать мировоззренческих провалов. Нет сомнения в том, что так называемый кристально честный человек является иногда худшим из лгунов. Он по-детски упорно не видит ту свою ложь, какая вполне отчетлива для окружающих. Человек типа "Герда" живет категориями "любит – не любит", склонен видеть во всем боженьку; человек типа "Кай" еще трижды в этом усомнится. Люди типа "Герда" во много раз чаще превращаются в алкоголиков и наркоманов, чем люди типа "Кай".

 

 

 

 

   12. Странные объекты

 

     А. Виденье собственной "души".

     Иногда человек с состоянии сна или в другом состоянии, похожем на сон, видит объект похожий на движущуюся шаровую молнию или летящее пламя. Во многих случаях он отождествляет этот объект с самим собой или с частью себя. Мы не будем никак обозначать этот объект. И все-таки если это плазменное облачко есть центральная часть человека, неизбежны парадоксы, противоречия. Каким образом это облачко видит себя со стороны? Аналогичный вопрос можно задать, если так называемая "центральная часть" имеет форму оставшегося лежать "тела", является как бы фантомом "тела".

 

     Б. Вылетевшая из "тела" центральная часть, независимо от своей облеченности (бесплотное "ничто", "огонек", фантом), может увидеть оставшееся де лежать "тело". Спрашивается, каким образом она может его увидеть, если глаза остались в "теле"?

     Иногда центральная часть ощущает сама себя, а оставшееся лежать "тело" она воспринимает  якобы извне только зрительно как нечто свое-чужое. Каким образом всё это происходит? Или все это – самообман, или – мир устроен вовсе не так, как нам о нем говорят обыденность и наука.

 

    В. Часто представляют, что вылетевший из тела "дух-центр" способен увидеть то, что  будто бы неспособно увидеть лежащее тело, например, увидеть предметы за ширмой или перегородкой, прочитать открытую книгу, запомнить номер страницы на ней и др. Какие-то самообманы можно видеть и здесь, но не слишком ли этих самообманов много?

 

     Г. Сообщают о стандартных видениях человека в состоянии клинической смерти (разматывание "клубка" памяти, как киноленты, в обратном порядке; полет через туннель; виденье огненного шарообразного существа и пр.).

 

    Все перечисленное настолько противоречиво, настолько размывается скепсисом, что возникает мысль о мороке, замаскированном мытарстве. Некие скрытые явления настолько нежелательны для сознания, что оно трансформирует их в те или иные стандартные формы, в некое кино сознания. 

   Однако мы не занимаемся здесь экстрасенсорикой. Для нас более важен дальнейший шаг в наших выводах. Мороком, трансформацией в таком случае оказывается и все виденное нами в обыденном сознании.

 

   13. Самомышление.  Отказ от стадных верований.

 

      Человек находится во власти различных стадных импульсов и верований.

      Приведем описания типичного опыта по исследованию конформизма.

       Создают группу из 8 человек, совместно работающих и якобы проходящих тестирование. В действительности тестируется только один человек. Все остальные  – "подсадные утки". Они заведомо совершают неверные действия, заведомо неправильно решают задачи. О своих решениях и приемах каждая "подсадная утка" время от времени сообщает вслух или каким-то иным образом оповещает других. Под неявным давлением коллектива человек, над которым производят эксперимент, начинает сомневаться в себе; он меняет свои верные установки на неверные. Надо сказать, что большинство подопытных оказываются конформистами.

    Именно на стадном чувстве основано большинство мировоззрений и религий.  Философия не совместима с верой в догматы,  сакральные тексты и "внутренний голос". Как показало описание опыта, большинство людей легковерны и не способны к самостоятельному мышлению, то есть самомышлению. Однако самомышление – только начальный, самый легкий этап. За ним следует этап управления своими чувствами, а затем – этап управления своей волей. Всё это требует выхода за пределы органической и стадной инерции, определенную свободу от воле-чувственной индукции со стороны окружающих.

   

   14. Феномены изоляции.

 

    Различные виды изоляции человека от обычного окружения, или обычных раздражителей вообще, могут привести к интересным результатам. Можно привести в пример необитаемый остров, пещеру, подземелье, башню молчания. Иногда частичной сенсорной депривации достигают путем погружения в ванну с температурой примерно 34 ^оС в темном помещении в условиях звукоизоляции (например, с применением противошумных наушников, затычек-берушей).

      В результате подобных экспериментов у человека изменяется чувство времени, а отдельные субъекты при этом погружаются в беседы с космосом и даже с различными фантастическими существами. В зависимости от образования, воспитания и веры – это могут быть космические пришельцы, ангелы, демоны.

     В данной ситуации человек с некритичным мышлением может вообразить себя пророком. При этом дело заключается не в самих "подарочках свыше", а в их интерпретации. Трезво говорить об измененных состояниях сознания без их критики невозможно.

            

    15. Принцип сомнения.

 

      Для начальных и центральных ядер философского изложения не существует науки, в том числе не существует никаких физических, исторических, географических знаний. Подобные знания могут быть использованы только в предварительном тренинге, либо в приложениях философии. Реже предварительные знания связаны с озадачиванием.

    Начиная философствование или размышляя над кардинальными философскими проблемами, всякий мыслящий должен отвлечься от того опыта, который им был накоплен и должен считать его либо балластом, либо, по крайней мере, относить его к тому, что подлежит обязательной  перепроверке, переоценке.

 

  16. Предопределенность и вечное повторение

(рекомендую дочитать главку до конца)

 

     Всякое предыдущее состояние мира определяет последующее. Следовательно, весьма отдаленное состояние мира или даже самое первое состояние мира определяет все последующие состояния мира, в том числе, и его последнее состояние, если такое существует.   

     Речь идет о связи состояние – состояние, а не только о принципе причинности. (Один из вариантов последнего – детерминизм в лапласовском духе.)

    Фактически получается, что для подавляющего большинства естественнонаучных схем времени мир является предопределенным. Мир будет предопределенным и при наличии в природе индетерминистичных факторов. К тому ведет не просто причинность, а закон достаточного основания. Кроме того, модель четырехмерного пространственно-временного континуума, в которой время заведомо осуществлено, проводит принцип предопределенности вполне однозначно.

    Все существующее фатально. Надо заметить, что фатальность не имеет никакого отношения к вопросу о "свободе воли". Антонимом фатального является нефатальное, а антонимом свободы – несвобода. Это разные ряды. Носителем фатальности может быть не только камень, упавший с неба, но и равно усилия или их отсутствие, действия или их отсутствие, решения самого человека или их отсутствие. Все это – агенты фатальности.

     Поскольку бесконечность – это только фантастическая идея, и ее реально не существует, число элементарных кирпичиков вселенной, например, кварков, ограничено. Число комбинаций этих кварков, а затем элементарных частиц и далее также ограничено. Следовательно, рано или поздно число комбинаций элементарных кирпичиков будет исчерпано, и появится такое состояние мира, какое уже прежде было. Это преждебывшее состояние мира  вызовет то состояние, какое раньше было за ним. Таким образом, весь мир повторится полностью вплоть до деталей. Для этого не нужно даже исчерпания всех комбинаций его элементов. Вполне достаточно только образования той комбинации, какая уже была.

     

     Все перечисленное выглядит очень хорошо и приятно. Осознание того, что всё это хорошо и приятно, доходит далеко не всегда и не для каждого, а потому перечисленные в данном пункте рассуждения – отличный тренинг для выработки философского взгляда на мир, порывания со стихийным обыденным мировоззрением.

  

     В натурфилософских моделях мира именно так и получается, как мы описали. От глубинной метафизики эти модели достаточно далеки, хотя ей не противоречат. Дело заключается в том, что метафизические горизонты таковы, что горизонты натурфилософские в них меркнут и растворяются. Так, высказывание, о том, какой этот мир есть, вполне поглощается высказыванием, что мира не существует. Аналогично обстоит и с вопросом о конечности и бесконечности. Разумеется, мир обыденный и мир, описываемый науками, бесконечным никак быть не может. Однако для объективного мира, описываемого философией, понятия бесконечности и конечности не имеют никакого смысла, ибо понятия "размер", или "длина" не онтологичны. Они позаимствованы из обыденных и научных сред.

 

    17. Дележ

 

      Не кажется ли вам, что высказывание "Мир был всегда" совершенно абсурдно?

      Не кажется ли вам, что высказывание "Мир имеет начало во времени" абсурдно не менее?

      Все это можно пояснить. Говоря о конечности или бесконечности мира, мы фактически говорим не о мире, а о способах его дележа. Наши представления  о пространстве и времени уже являются дележом.   

 

 

  18. Опасности абстрактного мышления.

 

     Принято считать, что философия оперирует абстракциями, что ее предмет – некие наиболее общие закономерности. Это вовсе не так. К абстрактному вырождению философия пришла, в основном, благодаря немецким мыслителям, а отчасти благодаря афинской философской школе. Однако философия, хотя и сходна несколько с математикой, она не должна в нее превращаться. Стереотипное математическое рядоположение представлений пригодно далеко не всегда. Философия – не бухгалтерия. Игра в категории, некие наиболее общие понятия совершенно бесплодна. Если требуется упражнение для ума, то, пожалуйста, можно поиграть в рядоположение терминов, почертить схемы и таблицы, но делать подобное занятие основным бесперспективно. Иерархии абстрактных понятий, как бы они ни были стройны, именно в философии никак не корректируются, оказываются оторванными от действительности.

    Имея какое-либо философское рассуждение, мы всегда должны представлять конкретную вещь, которая за ним стоит, или хотя бы иметь его соотнесение с нашими видениями и чувствованиями.

    Нельзя без какой-либо достаточной причины переносить явление из одной субъективной среду в другую субъективную или отсубъективную среду (созданную на основании субъективного). Как ни близка философия к математике, она не должна в нее превращаться. Феноменальное не надо делать идеальным. Так, сложенность, соединенность, "плюс" в субъективной реальности дается как свершившийся факт. Эта и другие феноменологические операции или отношения не требуют для себя аксиоматического введения. Такое было бы попросту смешно. Иначе, говоря, нельзя феноменальное превращать в трансцендентальное. Таковым оно не является.

      Наши ошибки в большинстве случаев проистекают не из явлений в субъективных средах, а из неверной интерпретации этих явлений.

 

 

    19. Что реально, что идеально?

  

     Подлинные противоположности именно реальное и идеальное, но не материальное и идеальное. Примером реального является всё непосредственно существующее в здесь-теперь-так. Идеальное в отличие от реального является фикцией, его нет. Идеальное – это искусственно полагаемое. В силу психологической инерции идеальное могут полагать и стихийно. Реальное существует независимо от того, полагают его или нет. Поскольку оформленная мысль о чем-то определенном нам предстоит в конкретном здесь-теперь, предстоит непосредственно, она является реальной, а не идеальной.

    Особенно сложен подход к тому реальному, которое не есть здесь-теперь-так, тому реальному, которое не дается  в сознании настоящего. Выясняется, что именно это реальное чрезвычайно узко. Для нас его почти нет, невзирая на всю его важность. Отсюда понятно, почему человек и человечество утонули в искусственно-выдуманном мире.

 

    20. Чем не должна заниматься философия?

 

     Областью философии является реальность. Реальное – предмет философии. Поэтому предметы большинства человеческих полаганий находятся за пределами философии.

    Учения многих немецких и современных французских философов в основной массе выпадают из пределов философии. Их предмет _­– либо абстракции, либо различного рода навязанное псевдосуществование. Вырожденными оказались не только абстракции, но и экзистенции. Экзистенции (жизненно-эмоциональные полагания-творения: "родина-мать", "сыра-земля", "рай" и др.) превращаются философами в фикции.

 

     21. Сознания-восприятия-ощущения-чувства

 

   С античных времен существует традиция делить субъективные феномены на ощущения, представления, мысли, чувства, считать восприятие, более общим феноменом, чем ощущение, а сознание еще более общим. Однако можно задаться вопросом: "Насколько это справедливо?" Какой-то пропасти между всем перечисленным нет. Всё оно родственно.

    Перечисленному чужды только идеи. Идеи всегда содержат в себе явный или скрытый абсурд (линия, не имеющая толщины), их заведомо нет, они понарошку. Идеи не являются феноменами. Они идеальны. Мысли, чувства, ощущения – феноменальны, реальны, не идеальны.

    Возьмем мысли. Мысли есть везде. Большинство мыслей никак не связаны со словами. Если мы видим ветку дерева, то одновременно  автоматически осмысливаем это виденье. Видеть что-либо без мысли невозможно, ибо мысль и подает нам то, что мы видим. Подобные мысли, подобные смыслы можно назвать разлитыми, растворенными. Однако есть и концентрированные мысли без слов. Эти мысли относят к предметному мышлению. Они могут выражать отношения между предметами.

      Мысль "Взять книгу и перенести ее" может существовать и без книги. Как и где она существует? Она существует в виде импульсов, а если мы оформляем еще эту мысль внутренним произнесением, этих импульсов становится больше. Мы можем даже иметь облако мысли. Мысль незримо присутствует. Пусть она не имеет цвета, определенного размера, она протяженна, иногда расплеснута. Для каждого человека она выражается весьма индивидуально, но ее сердцевина, ее каркасный смысл – один и тот же во всех явлениях одной и той же мысли. Мысль точна и одновременно приблизительна. Как правило, мы не обращаем никакого внимания на тело мысли, перестаем его замечать. Как мы уже отмечали, телом мысли могут быть не только слова.

    Мысль есть восприятие-ощущение смысла. Если бы мысль не воспринималась, не ощущалась, ее бы не было. Аналогично чувства суть также восприятия, ощущения.

    Деления феноменов на восприятия и ощущения – нелепая условность. Принято относить слово "ощущение" только к отдельному свойству, качеству. Это неверно. В выделенном виде перед нами нет отдельных свойств, качеств. А речь-то идет о феноменах! Не о физике и химии идет речь! Абстракции здесь не нужны.

     Возьмем теперь сознание. Сознание можно делить на общее и частное. Общее сознание – это совокупность всех феноменов в настоящем локусе времени. Отдельных сознаний – тьмы. Это сознания-ощущения-восприятия. Ничто не может нам казаться видимым, то есть видеться, если оно не осознается. Бессознательных ощущений не существует, что бы ни твердил нам психоанализ. Но и утверждать, что не существует сознаний без памяти (быстро забываемых сознаний) или скрытых сознаний, мы не беремся. Кроме того, нельзя допускать отождествления слова "раздражение" с любым словом, обозначающим феномен.             

 

   22. Психофизический (психофизиологический парадокс)

       

     Предположим, что за явление сознания-ощущения ответствен мозг, что он творит его. Однако о самом мозге мы знаем только по сознаниям-ощущениям. Все умозаключения о мозге производятся на основании сознаний-ощущений. Образуется порочный круг.

     Кроме того, физические или физиологические процессы не могут быть представлены трансформированными в явление ощущения-осознания, то есть физическое, физиологическое не может благодаря какому-то волшебству вдруг стать сознанием-ощущением. Мы имеем здесь непреодолимый барьер.

    Этот парадокс будет более явным, если сосредоточиться на мысли о том, что сознание-ощущение вовсе не идеально, что оно не имеет никакого отношения к "миру идей".

 

   23. Парадокс оцененности

 

    Если мозг и сознание действительно существуют, то кроме обычного психофизиологического парадокса они дают и парадокс оцененности.

     Для человека есть плюсы и минусы, его сознание поляризовано, одно для него хорошо, другое – плохо. Однако уму-сознанию или сознанию-ощущению (боль, радость) совершенно всё равно, имеет ли оно дело с "плюсом" или "минусом". (Чтобы полностью это понять и надо быть философом! Ведь приятное и неприятное – это лишь знаки, праязык!) Предполагается, что ценности сознания – это трансформированные ценности организма, видоизмененные инстинкты. Однако организм функционирует в соответствии с  принципами равновесия, гомеостазом. Плюсов и минусов для организма нет: смерть, так смерть, жизнь, так жизнь – все машиноподобно. Гомеостаз организма сталкивает причину оцененности на сознание, а сознание – на гомеостаз.      

    Мы заостряем внимание на самом парадоксе, но не на предположительных докапываниях до чего-либо, разности этнических установок. Для разных народов, разных мировоззрений смерть и жизнь оцениваются по-разному. Возьмем иные примеры: эстетическую ценность или ценность особого реактивного ощущения (таинственность, очарованность, грандиозность). Второй пример (собственно реактивное ощущение) даже удобнее, он менее относителен.  Отношение субъективное сознание – организм здесь как бы подменяется отношением субъективное сознание – мир. Парадокса можно избежать только тогда, когда окажется, что мир этот – вовсе не мир естественных и точных наук, что это не  мир философии природы (натурфилософии).   

 

   24. Где находится

         многостраничный текст?

 

      Действительно, где находится текст? Получается, что он нигде не находится. Было бы наивно отождествлять его с непосредственными восприятиями пары строчек или страниц. Еще более нелепо видеть его где-то среди воображаемых физикой протонов и электронов. И трижды нелепо засовывать текст в нечто абсолютное.

    А сгущенные реальные представления (интенции) уже по определению не могут быть текстом, ибо текст несгущен.

    Текста нет. Он рядовая фикция.

    Подумайте о том, что вы считаете текстом на самом деле. Вы просто берете свои частичные восприятия и продолжаете их. Но ведь в действительности они не сложены и никуда не продолжены. Какое-то искусственное продолжение частичных восприятий текстуального абсурдно. Этот путь никуда не ведет.

 

 

    25. Витгенштейн – вовсе не Витгенштейн.

 

     ("Он не Витгенштейн" говорят о человеке, уму которого очень далеко до Витгенштейна.)

  

    Так вот, Витгенштейн – вовсе не Витгенштейн. Философия языка, а особенно философия языка Витгенштейна парит в вакууме. Фразы Витгенштейна похожи на силлогизмы из учебника формальной логики. Но ведь философия – это не учебник и не формальная логика! А никакого последовательного мостика к своим фразам Витгенштейн не дает. Кроме того, он ничего не говорит о материале, из которого сделаны его слова и мысли.

    Особую оригинальность Витгенштейна видят в том, что он отождествил логическое "истинно" и "ложно" с философской истиной и ложью. Но зачем это нужно? Средство, орудие здесь превращено в цель. Кроме того, неклассических логик – тьмы. Эти логики могут быть многозначны (то есть не обязательно сводиться к утверждениям "истинно" и "ложно").

 

 

   26. Парадокс ничто.

 

     Представим треугольник Фреге: сам предмет (денотат, десигнат, означаемое), смысл (значение, которое мы имеем) и знак (письменный, устный и др.). Например,  мы можем иметь страх, а также смысл и знак слова "страх".

    Теперь поговорим о ничто. Денотат ничто, есть ничто, а значит, он есть. Получается, что ничто существует.  

 

   27. За Фреге

 

     Возьмем слово "солнце". Треугольника здесь уже не получается. Казалось бы, мы имеем солнце на небе, смысл и знак слова "солнце", но солнце на небе – это образ в нашем восприятии, а где тогда астрономическое солнце? Тем самым треугольник превращается в какой-то кривой четырехугольник. А ведь кроме астрономического солнца  есть еще и обывательское практическое солнце, которое будто бы и есть, да вот только на небе его не всегда увидишь, а вернее, не увидишь.

 

   28. Соседство точек. Нематематическое сосредоточение на прямой.

 

    Пусть существует прямая, и пусть на ней существуют точки. Сможем ли мы поставить две точки рядом на прямую или найти на ней две соседние точки? Поскольку точки не имеют длины, то есть имеют длину равную нулю, две точки всегда будут иметь промежуток между собой или сольются в одну точку.

 

 

 

   29. Несуществование геометрических объектов.

     (Самоуничтожение точки, плоскости, параллелепипеда...)

   

    Точка равна нулю, ее нет, но тогда нет и плоскости, поскольку ее толщина равна нулю. Тогда нет никаких геометрических фигур.

 

    30. Для философии нет ссылок.

 

    Центральные части, главные положения философии, в отличие от приложений, введений, иллюстраций, действительно не должны их иметь. Они имеют отношение только к своему предмету, своим стихиям.

 

    31. Парадокс "Стрела"

 

   Приводится не в качестве логического или математического парадокса.

    Читатель сам должен сделать выводы, причем не о парадоксе, а об устройстве мира. Если читатель все же сомневается в этом парадоксе, то пусть он предположит, что он верен. Что  будет следовать из верности этого парадокса?

    Летящая стрела неподвижна, так как в каждый момент времени она занимает определенное равное себе место, то есть покоится. Если она неподвижна в каждый из моментов времени, то она неподвижна вообще.

   

    Есть головоломки, а есть мироломки. Вот мироломка менее фундаментальная, чем приведенная зеноновская, но гораздо более авторитетная: "В современной физике скорости электромагнитных полей не складываются". Если два таких поля движутся навстречу друг другу, то они сближаются с той же скоростью, если бы двигалось только одно из них. Подобные суждения полностью разрушают все попытки натурального взгляда на вещи.

 

 

 

    32. Чем философия хуже математики?

 

     Для эффективного штурма учебника по математике может понадобиться полгода. Почему же тогда ныне считают, что для прочтения книги по философии достаточно вечера?   Аналогично изучение философии можно сравнить и с изучением китайского языка. Нужно заметить, что большинство людей не могут изучать математику или китайский язык самостоятельно. А ведь для изучения математики и китайского языка существуют учебники.

   Учебник по философии еще никем не написан.

 

 

    33. Учебник по философии еще никем не написан

 

     Эта фраза – проверка. Ее можно счесть за вопрос-куан, то есть за дзен-вопрос. Тот, кто заявит, что учебники по философии есть, что они продаются в магазинах и прочее, – тот явно не созрел. А ведь гораздо более сложные вопросы часто не нуждаются в пояснениях.

   Если вы все-таки не поняли данную фразу, то сочтите ее за домашнее задание.

 

 

   34.  Другое?

 

    Еще одно домашнее задание.

    Задайте себе вопрос: "Является ли философия наукой?" А может быть, она – искусство? А может быть, она ни то, ни другое? Или совсем другое?

 

 

   35. Философоведение

 

    Есть художники, а есть историки искусства, есть художники, а есть искусствоведы. Большинство так называемых философов не владеют собственно философствованием. Это на самом деле – философоведы (точнее говоря, философиеведы). Уже давно пора изобрести специальную науку и назвать ее философоведением. Тогда многое стало бы наглядным.

 

 

   36. Не знающий геометрии

 

    "Да не войдет сюда всяк не знающий геометрии", – гласила надпись на стене Платоновской академии. Изучающий философию должен владеть хотя бы одним современным ему точным знанием, в том числе практическим.

 

   37. Философия негуманитарна

 

     Центральные области философии действительно негуманитарны. Они несколько сходны с математикой.

     Философию нельзя подменить источниковедением, текстоведением или литературоведением.

     

   38. Когда закончится марксизм?

 

      Речь идет о философии в России. Марксизм (1) здесь закончится, видимо, очень нескоро. Марксисты продолжают обучать марксистов, штамповать их. Преподаватели философии почти ничего, кроме марксизма, не знают. Они только убрали наиболее смешные и абсурдные лозунги, но в своей сердцевине остались марксистами. Выпускники вузов, став преподавателями, сами будут, того не сознавая, продолжать марксизм в неявной форме. Нового философского парохода никто не подаст. Сегодняшнее положение вещей в чем-то лучше, а в чем-то хуже того, что сложилось после 1917 года. Хуже в частности потому, что место ЦК КПСС неисповедимыми путями заняло самодеятельное, домашнее сектантство, повсеместно насаждаемая попытка (2) смешения философии с теологией.  Не исключено, что философы в России опять исчезнут, а религиозные мыслители начнут штамповать религиозных мыслителей. Наше время похоже на средневековье. Одной из религий является в частности постструктурализм (3). Если Европу он особо не обременяет, то для философии в России он играет роль третьей свиньи. Название этой главки так и хочется переименовать в "Когда закончится маразм?".

 

    39. А была ли метафизика?

 

     Многие современные мыслители почитают за честь откреститься от "всякой метафизики". Никакой оригинальности в таком открещении нет. Все только и делают, что открещиваются. Но ведь и Кант открещивался. Увидеть какую-либо метафизику в бухгалтерии немецких философов просто невозможно. Их спекуляции далеки от нее так же, как и современные. Декарт и Юм не были склонны к метафизике. В метафизических утверждениях можно обвинить разве что Спинозу и теологов. Этого очень мало. Называть метафизикой натурфилософию Нового времени, то есть философию природы или философию науки просто смешно. Эта натурфилософия до такого ранга просто не доросла. А говорить, что метафизиком был Аристотель или еще кто-то из древних просто стыдно.    

 

   40. Откуда взялась мысль о написании книги "Буквы философии"?

 

      Гораздо лучше изучать чужую философию, чем создавать собственную. Действительно, зачем тратить усилия? Тем более что автора больше интересовали совсем другие проблемы. К сожалению, никакой чужой философии автору найти не удалось. В своих книгах большие и малые философы говорили о чем угодно, но только не о философских предметах. Автор понял, что как раз в философию идут люди, наименее к ней способные и желающие как-то компенсировать в себе этот недостаток. В лучшем случае этих людей можно назвать гениальными чудаками. Подобно Гегелю или Хайдеггеру они творят отлогическое или отчувственное лжебытие (мнимое бытие, бытие-понарошку) и используют его в качестве ветхого шалашика для своей мысли. Так было не всегда. Настоящих философов можно было найти до времени Сократа и Платона*. Неожиданно в Европе появлялись философы и позже. Например, это были Декарт, Беркли, Юм. Однако и у "хороших" философов можно было найти немало путаницы, происходящей, надо сказать, не от них самих, а от традиции. Путаница традиции – это прежде всего невиденье. В отличие от  науки, философия и традиция почти несовместимы – слишком легко философские направления превращается в своеобразную религию. Философам, в отличие от ученых, очень редко удается существенно корректировать и поправлять друг друга.

      Однако недовольство философами, традицией и опыты по сочинению философских эссе еще не дают необходимого краеугольного звена. Одно краеугольное звено автор нашел, когда увидел  необходимость введения в философию принципа сред. Нахождение для явления той или иной среды значительно упрощает выяснение статуса его реальности. Другое краеугольное звено оказалось возможным открыть при анализе психологии восприятия искусства, обнаружении особых ощущений.

 

 

Некоторые  произведения

Александра  Акулова

 

1. Буквы философии. Т.1: СПб., 2001; Т. 2: СПб., 2003.

2. В поисках беспредметного. Стихотворения. СПб., 2002.

       3. Послание вундерменам. Проза. СПб., 2003.

      

       4. Сверхкраткий философский словарь. СПб., 1999.

      

       5. СЮР. СПб., 1999.